Невозможно помочь человеку улыбнуться солнцу, пока он сам не осознает необходимость этого.

В душе женщины вьюга, снежно…
По щекам всего лишь вода,
Где-то растаяла к мужу нежность
Что-то замёрзло, только когда?

Может когда умер в животе ребёнок?
И это навсегда её подкосило,
Что не стирать никогда пелёнок…
Тогда она умерла? Ушли силы.

Она к стене жалась
Кричала: «Не надо! Довольно!»
Он не испытывал жалость,
Он хотел сделать больно.
… показать весь текст …

Бьёт сердце в тишине, как метроном,
Ритм отбивая с нудным постоянством,
Расчерчивая время и пространство
На пропасти, закованные льдом.
В насторожённой этой тишине
Родившись, отчуждение не тает…
Да, иногда так именно бывает,
Когда пробиться некому извне.

Если не хочешь, чтобы было так,
То выйди в жизнь, за тишиной не прячься —
Ты сам к кому-то можешь постучаться,
Ты только волю собери в кулак.

— Шарик, как тебе новые серии про Простоквашино?
— Знаешь, Матроскин, если твою корову подключить к компьютеру, а потом, нажимая на пробел, начнут выдаивать из нее молоко, оно станет вкуснее и ароматнее?
— Нет, конечно.
— А если дядю Печкина заставить запускать дрон «Почты России», письма быстрее придут к адресату?
— Конечно, нет.
— А если папу дяди Федора переименовать с Дмитрия в Павла, а его маме будет пофиг, это нормально?
— То есть ты Шарик полностью не приемлишь новый сюжет от Союзмультфильма?
— Да мне и старые были не очень. Заставили меня там за зайцем гоняться и в шапку Печкина стрелять из дробовика. А я ведь Шопенгауэра вечерами перечитываю. Старогреческий знаю пару слов. В «Волшебной флейте» Моцарта Папагено пел в нашем клубе.
— То есть ты, Шарик, интеллектуал.
— А то. «Да, скифы мы, да азиаты мы. С раскосыми и жадными глазами»!